Николай Некрасов * * * (Подражание Лермонтову) В неведомой глуши, в деревне полудикой Я рос средь буйных дикарей, И мне дала судьба, по милости великой, В руководители псарей. Вокруг меня кипел разврат волною грязной, Боролись страсти нищеты, И на душу мою той жизни безобразной Ложились грубые черты. И прежде чем понять рассудком неразвитым, Ребенок, мог я что-нибудь, Проник уже порок дыханьем ядовитым В мою младенческую грудь. Застигнутый врасплох, стремительно и шумно Я в мутный ринулся поток И молодость мою постыдно и безумно В разврате безобразном сжег... Шли годы. Оторвав привычные объятья От негодующих друзей, Напрасно посылал я поздние проклятья Безумству юности моей. Не вспыхнули в груди растраченные силы - Мой ропот их не пробудил; Пустынной тишиной и холодом могилы Сменился юношеский пыл, И в новый путь, с хандрой, болезненно развитой, Пошел без цели я тогда И думал, что душе, довременно убитой, Уж не воскреснуть никогда. Но я тебя узнал... Для жизни и волнений В груди проснулось сердце вновь: Влиянье ранних бурь и мрачных впечатлений С души изгладила любовь... Во мне опять мечты, надежды и желанья... И пусть меня не любишь ты, Но мне избыток слез и жгучего страданья Отрадней мертвой пустоты... 1846 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Я не люблю иронии твоей. Оставь ее отжившим и не жившим, А нам с тобой, так горячо любившим, Еще остаток чувства сохранившим,- Нам рано предаваться ей! Пока еще застенчиво и нежно Свидание продлить желаешь ты, Пока еще кипят во мне мятежно Ревнивые тревоги и мечты - Не торопи развязки неизбежной! И без того она не далека: Кипим сильней, последней жаждой полны, Но в сердце тайный холод и тоска... Так осенью бурливее река, Но холодней бушующие волны... 1850 Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967. * * * Мы с тобой бестолковые люди: Что минута, то вспышка готова! Облегченье взволнованной груди, Неразумное, резкое слово. Говори же, когда ты сердита, Все, что душу волнует и мучит! Будем, друг мой, сердиться открыто: Легче мир - и скорее наскучит. Если проза в любви неизбежна, Так возьмем и с нее долю счастья: После ссоры так полно, так нежно Возвращенье любви и участья... 1851 Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967. СЕЯТЕЛЯМ Сеятель знанья на ниву народную! Почву ты, что ли, находишь бесплодную, Худы ль твои семена? Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами? Труд награждается всходами хилыми, Доброго мало зерна! Где ж вы, умелые, с бодрыми лицами, Где же вы, с полными жита кошницами? Труд засевающих робко, крупицами, Двиньте вперед! Сейте разумное, доброе, вечное, Сейте! Спасибо вам скажет сердечное Русский народ... [1877] Русские поэты. Антология в четырех томах. Москва, "Детская Литература", 1968. ТРОЙКА Что ты жадно глядишь на дорогу В стороне от весёлых подруг? Знать, забило сердечко тревогу - Всё лицо твоё вспыхнуло вдруг. И зачем ты бежишь торопливо За промчавшейся тройкой вослед?.. На тебя, подбоченясь красиво, Загляделся проезжий корнет. На тебя заглядеться не диво, Полюбить тебя всякий не прочь: Вьётся алая лента игриво В волосах твоих, чёрных как ночь; Сквозь румянец щеки твоей смуглой Пробивается лёгкий пушок, Из-под брови твоей полукруглой Смотрит бойко лукавый глазок. Взгляд один чернобровой дикарки, Полный чар, зажигающих кровь, Старика разорит на подарки, В сердце юноши кинет любовь. Поживёшь и попразднуешь вволю, Будет жизнь и полна и легка... Да не то тебе пало на долю: За неряху пойдёшь мужика. Завязавши под мышки передник, Перетянешь уродливо грудь, Будет бить тебя муж-привередник И свекровь в три погибели гнуть. От работы и чёрной и трудной Отцветёшь, не успевши расцвесть, Погрузишься ты в сон непробудный, Будешь няньчить, работать и есть. И в лице твоём, полном движенья, Полном жизни - появится вдруг Выраженье тупого терпенья И бессмысленный, вечный испуг. И схоронят в сырую могилу, Как пройдёшь ты тяжёлый свой путь, Бесполезно угасшую силу И ничем не согретую грудь. Не гляди же с тоской на дорогу И за тройкой вослед не спеши, И тоскливую в сердце тревогу Поскорей навсегда заглуши! Не нагнать тебе бешеной тройки: Кони крепки и сыты и бойки,- И ямщик под хмельком, и к другой Мчится вихрем корнет молодой... 1846 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981. * * * Блажен незлобливый поэт, В ком мало желчи, много чувства: Ему так искренен привет Друзей спокойного искусства; Ему сочувствие в толпе, Как ропот волн, ласкает ухо; Он чужд сомнения в себе - Сей пытки творческого духа; Любя беспечность и покой, Гнушаясь дерзкою сатирой, Он прочно властвует толпой С своей миролюбивой лирой. Дивясь великому уму, Его не гонят, не злословят, И современники ему При жизни памятник готовят... Но нет пощады у судьбы Тому, чей благородный гений Стал обличителем толпы, Ее страстей и заблуждений. Питая ненавистью грудь, Уста вооружив сатирой, Проходит он тернистый путь С своей карающею лирой. Его преследуют хулы: Он ловит звуки одобренья Не в сладком ропоте хвалы, А в диких криках озлобленья. И веря и не веря вновь Мечте высокого призванья, Он проповедует любовь Враждебным словом отрицанья,- И каждый звук его речей Плодит ему врагов суровых, И умных и пустых людей, Равно клеймить его готовых. Со всех сторон его клянут И, только труп его увидя, Как много сделал он, поймут, И как любил он - ненавидя! 21 февраля 1852, в день смерти Гоголя Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. НЕСЖАТАЯ ПОЛОСА Поздняя осень. Грачи улетели, Лес обнажился, поля опустели, Только не сжата полоска одна... Грустную думу наводит она. Кажется, шепчут колосья друг другу: "Скучно нам слушать осенную вьюгу, Скучно склоняться до самой земли, Тучные зерна купая в пыли! Нас, что ни ночь, разоряют станицы Всякой пролетной прожорливой птицы, Заяц нас топчет, и буря нас бьет... Где же наш пахарь? чего еще ждет? Или мы хуже других уродились? Или недружно цвели-колосились? Нет! мы не хуже других - и давно В нас налилось и созрело зерно. Не для того же пахал он и сеял Чтобы нас ветер осенний развеял?.." Ветер несет им печальный ответ: - Вашему пахарю моченьки нет. Знал, для чего и пахал он и сеял, Да не по силам работу затеял. Плохо бедняге - не ест и не пьет, Червь ему сердце больное сосет, Руки, что вывели борозды эти, Высохли в щепку, повисли, как плети. Очи потускли, и голос пропал, Что заунывную песню певал, Как на соху, налегая рукою, Пахарь задумчиво шел полосою. 1854 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Я за то глубоко презираю себя, Что живу - день за днем бесполезно губя; Что я, силы своей не пытав ни на чем, Осудил сам себя беспощадным судом, И, лениво твердя: я ничтожен, я слаб! Добровольно всю жизнь пресмыкался как раб; Что, доживши кой-как до тридцатой весны, Не скопил я себе хоть богатой казны, Чтоб глупцы у моих пресмыкалися ног, Да и умник подчас позавидовать мог! Я за то глубоко презираю себя, Что потратил свой век, никого не любя, Что любить я хочу... что люблю я весь мир, А брожу дикарем - бесприютен и сир, И что злоба во мне и сильна, и дика, А хватаюсь за нож - замирает рука! 1845 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Ты всегда хороша несравненно, Но когда я уныл и угрюм, Оживляется так вдохновенно Твой веселый, насмешливый ум; Ты хохочешь так бойко и мило, Так врагов моих глупых бранишь, То, понурив головку уныло, Так лукаво меня ты смешишь; Так добра ты, скупая на ласки, Поцелуй твой так полон огня, И твои ненаглядные глазки Так голубят и гладят меня,- Что с тобой настоящее горе Я разумно и кротко сношу, И вперед - в это темное море - Без обычного страха гляжу... 1847 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Да, наша жизнь текла мятежно, Полна тревог, полна утрат, Расстаться было неизбежно - И за тебя теперь я рад! Но с той поры как все кругом меня пустынно! Отдаться не могу с любовью ничему, И жизнь скучна, и время длинно, И холоден я к делу своему. Не знал бы я, зачем встаю с постели, Когда б не мысль: авось и прилетели Сегодня наконец заветные листы, В которых мне расскажешь ты: Здорова ли? что думаешь? легко ли Под дальним небом дышится тебе? Грустишь ли ты, жалея прежней доли, Охотно ль повинуешься судьбе? Желал бы я, чтоб сонное забвенье На долгий срок мне на душу сошло, Когда б мое воображенье Блуждать в прошедшем не могло... Прошедшее! его волшебной власти Покорствуя, переживаю вновь И первое движенье страсти, Так бурно взволновавшей кровь, И долгую борьбу с самим собою, И не убитую борьбою, Но с каждым днем сильней кипевшую любовь. Как долго ты была сурова, Как ты хотела верить мне, И как и верила, и колебалась снова, И как поверила вполне! (Счастливый день! Его я отличаю В семье обыкновенных дней; С него я жизнь мою считаю, Я праздную его в душе моей!) Я вспомнил все... одним воспоминаньем, Одним прошедшим я живу - И то, что в нем казалось нам страданьем, И то теперь я счастием зову... А ты?.. ты так же ли печали предана?.. И так же ли в одни воспоминанья Средь добровольного изгнанья Твоя душа погружена? Иль новая роскошная природа, И жизнь кипящая, и полная свобода Тебя навеки увлекли, И разлюбила ты вдали Все, чем мучительно и сладко так порою Мы были счастливы с тобою? Скажи! я должен знать... Как странно я люблю! Я счастия тебе желаю и молю, Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки, Души моей смягчает муки... 1850 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Пускай мечтатели осмеяны давно, Пускай в них многое действительно смешно, Но все же я скажу, что мне в часы разлуки Отраднее всего, среди душевной муки, Воспоминать о ней: усилием мечты Из мрака вызывать знакомые черты, В минуты горького раздумья и печали Бродить по тем местам, где вместе мы гуляли, И даже иногда вечернею порой, Любуясь бледною и грустною луной, Припоминать тот сад, ту темную аллею, Откуда мы луной пленялись вместе с нею, Но, больше нашею любовию полны, Чем тихим вечером и прелестью луны, Влюбленные глаза друг к другу обращали И в долгий поцелуй уста свои сливали... 1845 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Вчерашний день, часу в шестом, Зашел я на Сенную; Там били женщину кнутом, Крестьянку молодую. Ни звука из ее груди, Лишь бич свистал, играя... И Музе я сказал: "Гляди! Сестра твоя родная!" 1848 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * О письма женщины, нам милой! От вас восторгам нет числа, Но в будущем душе унылой Готовите вы больше зла. Когда погаснет пламя страсти Или послушаетесь вы Благоразумья строгой власти И чувству скажете: увы! Отдайте ей ее посланья Иль не читайте их потом, А то нет хуже наказанья, Чем задним горевать числом. Начнешь с усмешкою ленивой, Как бред невинный и пустой, А кончишь злобою ревнивой Или мучительной тоской... О ты, чьих писем много, много В моем портфеле берегу! Подчас на них гляжу я строго, Но бросить в печку не могу. Пускай время мне доказало, Что правды в них и проку мало, Как в праздном лепете детей. Но и теперь они мне милы - Поблекшие цветы с могилы Погибшей юности моей! 1852 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. СОВРЕМЕННАЯ ОДА Украшают тебя добродетели, До которых другим далеко, И - беру небеса во свидетели - Уважаю тебя глубоко... Не обидишь ты даром и гадины, Ты помочь и злодею готов, И червонцы твои не украдены У сирот беззащитных и вдов. В дружбу к сильному влезть не желаешь ты, Чтоб успеху делишек помочь, И без умыслу с ним оставляешь ты С глазу на глаз красавицу дочь. Не гнушаешься темной породою: "Братья нам по Христу мужички!" И родню свою длиннобородою Не гоняешь с порога в толчки. Не спрошу я, откуда явилося, Что теперь в сундуках твоих есть; Знаю: с неба к тебе все свалилося За твою добродетель и честь!.. Украшают тебя добродетели, До которых другим далеко, И - беру небеса во свидетели - Уважаю тебя глубоко... 1845 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Когда из мрака заблужденья Горячим словом убежденья Я душу падшую извлек, И, вся полна глубокой муки, Ты прокляла, ломая руки, Тебя опутавший порок; Когда забывчивую совесть Воспоминанием казня, Ты мне передавала повесть Всего, что было до меня; И вдруг, закрыв лицо руками, Стыдом и ужасом полна, Ты разрешилася слезами, Возмущена, потрясена,- Верь: я внимал не без участья, Я жадно каждый звук ловил... Я понял все, дитя несчастья! Я все простил и все забыл. Зачем же тайному сомненью Ты ежечасно предана? Толпы бессмысленному мненью Ужель и ты покорена? Не верь толпе - пустой и лживой, Забудь сомнения свои, В душе болезненно-пугливой Гнетущей мысли не таи! Грустя напрасно и бесплодно, Не пригревай змеи в груди И в дом мой смело и свободно Хозяйкой полною войди! 1845 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Если, мучимый страстью мятежной, Позабылся ревнивый твой друг, И в душе твоей, кроткой и нежной, Злое чувство проснулося вдруг - Все, что вызвано словом ревнивым, Все, что подняло бурю в груди, Переполнена гневом правдивым, Беспощадно ему возврати. Отвечай негодующим взором, Оправданья и слезы осмей, Порази его жгучим укором - Всю до капли досаду излей! Но когда, отдохнув от волненья, Ты поймешь его грустный недуг И дождется минуты прощенья Твой безумный, но любящий друг - Позабудь ненавистное слово И упреком своим не буди Угрызений мучительных снова У воскресшего друга в груди! Верь: постыдный порыв подозренья Без того ему много принес Полных муки, тревог сожаленья И раскаянья позднего слез... 1847 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Я сегодня так грустно настроен, Так устал от мучительных дум, Так глубоко, глубоко спокоен Мой истерзанный пыткою ум,- Что недуг, мое сердце гнетущий, Как-то горько меня веселит,- Встречу смерти, грозящей, идущей, Сам пошел бы... Но сон освежит - Завтра встану и выбегу жадно Встречу первому солнца лучу: Вся душа встрепенется отрадно, И мучительно жить захочу! А недуг, сокрушающий силы, Будет так же и завтра томить И о близости темной могилы Так же внятно душе говорить... 1854 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. МАША Белый день занялся над столицей, Сладко спит молодая жена, Только труженик муж бледнолицый Не ложится - ему не до сна! Завтра Маше подруга покажет Дорогой и красивый наряд... Ничего ему Маша не скажет, Только взглянет... убийственный взгляд! В ней одной его жизни отрада, Так пускай в нем не видит врага: Два таких он ей купит наряда. А столичная жизнь дорога! Есть, конечно, прекрасное средство: Под рукою казенный сундук; Но испорчен он был с малолетства Изученьем опасных наук. Человек он был новой породы: Исключительно честь понимал, И безгрешные даже доходы Называл воровством, либерал! Лучше жить бы хотел он попроще, Не франтить, не тянуться бы в свет,- Да обидно покажется теще, Да осудит богатый сосед! Все бы вздор... только с Машей не сладишь, Не втолкуешь - глупа, молода! Скажет: "Так за любовь мою платишь!" Нет! упреки тошнее труда! И кипит-поспевает работа, И болит-надрывается грудь... Наконец наступила суббота: Вот и праздник - пора отдохнуть! Он лелеет красавицу Машу, Выпив полную чашу труда, Наслаждения полную чашу Жадно пьет... и он счастлив тогда! Если дни его полны печали, То минуты порой хороши, Но и самая радость едва ли Не вредна для усталой души. Скоро в гроб его Маша уложит, Проклянет свой сиротский удел, И - бедняжка!- ума не приложит: Отчего он так быстро сгорел? 1855 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Безвестен я. Я вами не стяжал Ни почестей, ни денег, ни похвал, Стихи мои - плод жизни несчастливой, У отдыха похищенных часов, Сокрытых слез и думы боязливой; Но вами я не восхвалял глупцов, Но с подлостью не заключал союза,- Нет! свой венец терновый приняла Не дрогнув обесславленная Муза И под кнутом без звука умерла. 1855 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. НА РОДИНЕ Роскошны вы, хлеба заповедные Родимых нив - Цветут, растут колосья наливные, А я чуть жив! Ах, странно так я создан небесами, Таков мой рок, Что хлеб полей, возделанных рабами, Нейдет мне впрок! 1855 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Как ты кротка, как ты послушна, Ты рада быть его рабой, Но он внимает равнодушно, Уныл и холоден душой. А прежде... помнишь? Молода, Горда, надменна и прекрасна, Ты им играла самовластно, Но он любил, любил тогда! Так солнце осени - без туч Стоит, не грея, на лазури, А летом и сквозь сумрак бури Бросает животворный луч... 1856 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ПРОСТИ Прости! Не помни дней паденья, Тоски, унынья, озлобленья,- Не помни бурь, не помни слез, Не помни ревности угроз! Но дни, когда любви светило Над нами ласково всходило И бодро мы свершали путь,- Благослови и не забудь! 1856 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Стихи мои! Свидетели живые За мир пролитых слез! Родитесь вы в минуты роковые Душевных гроз И бьетесь о сердца людские, Как волны об утес. 1858 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ПЕСНЯ ЕРЕМУШКЕ "Стой, ямщик! жара несносная, Дальше ехать не могу!" Вишь, пора-то сенокосная - Вся деревня на лугу. У двора у постоялого Только нянюшка сидит, Закачав ребенка малого, И сама почти что спит; Через силу тянет песенку Да, зевая, крестит рот. Сел я рядом с ней на лесенку, Няня дремлет и поет: "Ниже тоненькой былиночки Надо голову клонить, Чтоб на свете сиротиночке Беспечально век прожить. Сила ломит и соломушку - Поклонись пониже ей, Чтобы старшие Еремушку В люди вывели скорей. В люди выдешь, все с вельможами Будешь дружество водить, С молодицами пригожими Шутки вольные шутить. И привольная, и праздная Жизнь покатится шутя..." Эка песня безобразная! - Няня! Дай-ка мне дитя! "На, родной! да ты откудова?" - Я проезжий, городской. "Покачай; а я покудова Подремлю... да песню спой!" - Как не спеть! спою, родимая, Только, знаешь, не твою. У меня своя, любимая... "Баю-баюшки-баю! В пошлой лени усыпляющий Пошлых жизни мудрецов, Будь он проклят, растлевающий Пошлый опыт - ум глупцов! В нас под кровлею отеческой Не запало ни одно Жизни чистой, человеческой Плодотворное зерно. Будь счастливей! Силу новую Благородных юных дней В форму старую, готовую Необдуманно не лей! Жизни вольным впечатлениям Душу вольную отдай, Человеческим стремлениям В ней проснуться не мешай. С ними ты рожден природою - Возлелей их, сохрани! Братством, Равенством, Свободою Называются они. Возлюби их! на служение Им отдайся до конца! Нет прекрасней назначения, Лучезарней нет венца. Будешь редкое явление, Чудо родины своей; Не холопское терпение Принесешь ты в жертву ей: Необузданную, дикую К угнетателям вражду И доверенность великую К бескорыстному труду. С этой ненавистью правою, С этой верою святой Над неправдою лукавою Грянешь божьею грозой... И тогда-то..." Вдруг проснулося И заплакало дитя. Няня быстро встрепенулася И взяла его, крестя. "Покормись, родимый, грудкою! Сыт?.. Ну, баюшки-баю!"- И запела над малюткою Снова песенку свою... 1859 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Что ты, сердце мое расходилося?.. Постыдись! Уж про нас не впервой Снежным комом прошла - прокатилася Клевета по Руси по родной. Не тужи! пусть растет, прибавляется, Не тужи! как умрем, Кто-нибудь и об нас проболтается Добрым словцом. 1860 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. КАЛИСТРАТ Надо мной певала матушка, Колыбель мою качаючи: "Будешь счастлив, Калистратушка, Будешь жить ты припеваючи!" И сбылось, по воле божией, Предсказанье моей матушки: Нет богаче, нет пригожее, Нет нарядней Калистратушки! В ключевой воде купаюся, Пятерней чешу волосыньки, Урожаю дожидаюся С непосеянной полосыньки! А хозяйка занимается На нагих детишек стиркою, Пуще мужа наряжается - Носит лапти с подковыркою!.. 1863 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ПРИГОВОР "...Вы в своей земле благословенной Парии - не знает вас народ, Светский круг, бездушный и надменный, Вас презреньем хладным обдает. И звучит бесцельно ваша лира, Вы певцами темной стороны - На любовь, на уваженье мира Не стяжавшей права - рождены!.." Камень в сердце русское бросая, Так о нас весь Запад говорит. Заступись, страна моя родная! Дай отпор!.. Но родина молчит... Ночь с 7 на 8 января 1877 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. 14 ИЮНЯ 1854 ГОДА Великих зрелищ, мировых судеб Поставлены мы зрителями ныне: Исконные, кровавые враги, Соединясь, идут против России: Пожар войны полмира обхватил, И заревом зловещим осветились Деяния держав миролюбивых... Обращены в позорище вражды Моря и суша... медленно и глухо К нам двинулись громады кораблей, Хвастливо предрекая нашу гибель, И наконец приблизились - стоят Пред укрепленной русскою твердыней... И ныне в урне роковой лежат Два жребия... и наступает время, Когда Решитель мира и войны Исторгнет их всесильною рукой И свету потрясенному покажет. 14 июня 1854 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ТИШИНА 1 Все рожь кругом, как степь живая, Ни замков, ни морей, ни гор... Спасибо, сторона родная, За твой врачующий простор! За дальним Средиземным морем, Под небом ярче твоего, Искал я примиренья с горем, И не нашел я ничего! Я там не свой: хандрю, немею, Не одолев свою судьбу, Я там погнулся перед нею, Но ты дохнул - и сумею, Быть может, выдержать борьбу! Я твой. Пусть ропот укоризны За мною по пятам бежал, Не небесам чужой отчизны - Я песни родине слагал! И ныне жадно поверяю Мечту любимую мою И в умиленье посылаю Всему привет... Я узнаю Суровость рек, всегда готовых С грозою выдержать войну, И ровный шум лесов сосновых, И деревенек тишину, И нив широкие размеры... Храм божий на горе мелькнул И детски чистым чувством веры Внезапно на душу пахнул. Нет отрицанья, нет сомненья, И шепчет голос неземной: Лови минуту умиленья, Войди с открытой головой! Как ни тепло чужое море, Как ни красна чужая даль, Не ей поправить наше горе, Размыкать русскую печаль! Храм воздыханья, храм печали - Убогий храм земли твоей: Тяжеле стонов не слыхали Ни римский Петр, ни Колизей! Сюда народ, тобой любимый, Своей тоски неодолимой Святое бремя приносил - И облегченный уходил! Войди! Христос наложит руки И снимет волею святой С души оковы, с сердца муки И язвы с совести больной... Я внял... я детски умилился... И долго я рыдал и бился О плиты старые челом, Чтобы простил, чтоб заступился, Чтоб осенил меня крестом Бог угнетенных, бог скорбящих, Бог поколений, предстоящих Пред этим скудным алтарем! 2 Пора! За рожью колосистой Леса сплошные начались, И сосен аромат смолистый До нас доходит... "Берегись!" Уступчив, добродушно смирен, Мужик торопится свернуть... Опять пустынно-тих и мирен Ты, русский путь, знакомый путь! Прибитая к земле слезами Рекрутских жен и матерей, Пыль не стоит уже столбами Над бедной родиной моей. Опять ты сердцу посылаешь Успокоительные сны, И вряд ли сам припоминаешь, Каков ты был во дни войны,- Когда над Русью безмятежной Восстал немолчный скрип тележный, Печальный, как народный стон! Русь поднялась со всех сторон, Все, что имела, отдавала И на защиту высылала Со всех проселочных путей Своих покорных сыновей. Войска водили офицеры, Гремел походный барабан, Скакали бешено курьеры; За караваном караван Тянулся к месту ярой битвы - Свозили хлеб, сгоняли скот. Проклятья, стоны и молитвы Носились в воздухе... Народ Смотрел довольными глазами На фуры с пленными врагами, Откуда рыжих англичан, Французов с красными ногами И чалмоносных мусульман Глядели сумрачные лица... И, все минуло... все молчит... Так мирных лебедей станица, Внезапно спугнута, летит И, с криком обогнув равнину Пустынных, молчаливых вод, Садится дружно на средину И осторожнее плывет... 3 Свершилось! Мертвые отпеты, Живые прекратили плач, Окровавленные ланцеты Очистил утомленный врач. Военный поп, сложив ладони, Творит молитву небесам. И севастопольские кони Пасутся мирно... Слава вам! Вы были там, где смерть летает, Вы были в сечах роковых И, как вдовец жену меняет, Меняли всадников лихих. Война молчит - и жертв не просит, Народ, стекаясь к алтарям, Хвалу усердную возносит Смирившим громы небесам. Народ-герой! в борьбе суровой Ты не шатнулся до конца, Светлее твой венец терновый Победоносного венца! Молчит и он... как труп безглавый, Еще в крови, еще дымясь; Не небеса, ожесточась, Его снесли огнем и лавой: Твердыня, избранная славой, Земному грому поддалась! Три царства перед ней стояло, Перед одной... таких громов Еще и небо не метало С нерукотворных облаков! В ней воздух кровью напоили, Изрешетили каждый дом И, вместо камня, намостили Ее свинцом и чугуном. Там по чугунному помосту И море под стеной течет. Носили там людей к погосту, Как мертвых пчел, теряя счет... Свершилось! Рухнула твердыня, Войска ушли... кругом пустыня, Могилы... Люди в той стране Еще не верят тишине, Но тихо... В каменные раны Заходят сизые туманы, И черноморская волна Уныло в берег славы плещет... Над всею Русью тишина, Но - не предшественница сна: Ей солнце правды в очи блещет, И думу думает она. 4 А тройка все летит стрелой. Завидев мост полуживой, Ямщик бывалый, парень русский, В овраг спускает лошадей И едет по тропинке узкой Под самый мост... оно верней! Лошадки рады: как в подполье, Прохладно там... Ямщик свистит И выезжает на приволье Лугов... родной, любимый вид... Там зелень ярче изумруда, Нежнее шелковых ковров, И, как серебряные блюда, На ровной скатерти лугов Стоят озера... Ночью темной Мы миновали луг поемный, И вот уж едем целый день Между зелеными стенами Густых берез. Люблю их тень И путь, усыпанный листами! Здесь бег коня неслышно тих, Легко в их сырости приятной, И веет на душу от них Какой-то глушью благодатной. Скорей туда - в родную глушь! Там можно жить, не обижая Ни божьих, ни ревижских душ И труд любимый довершая. Там стыдно будет унывать И предаваться грусти праздной, Где пахарь любит сокращать Напевом труд однообразный. Его ли горе не скребет?- Он бодр, он за сохой шагает. Без наслажденья он живет, Без сожаленья умирает. Его примером укрепись, Сломившийся под игом горя! За личным счастьем не гонись И богу уступай - не споря... 1857 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ПРОРОК Не говори: "Забыл он осторожность! Он будет сам судьбы своей виной!.." Не хуже нас он видит невозможность Служить добру, не жертвуя собой. Но любит он возвышенней и шире, В его душе нет помыслов мирских. "Жить для себя возможно только в мире, Но умереть возможно для других!" Так мыслит он - и смерть ему любезна. Не скажет он, что жизнь его нужна, Не скажет он, что гибель бесполезна: Его судьба давно ему ясна... Его еще покамест не распяли, Но час придет - он будет на кресте; Его послал бог Гнева и Печали Рабам земли напомнить о Христе. 1874 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Душно! без счастья и воли Ночь бесконечно длинна. Буря бы грянула, что ли? Чаша с краями полна! Грянь над пучиною моря, В поле, в лесу засвищи, Чашу вселенского горя Всю расплещи!.. 1868 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * В столицах шум, гремят витии, Кипит словесная война, А там, во глубине России,- Там вековая тишина. Лишь ветер не дает покою Вершинам придорожных ив, И выгибаются дугою, Целуясь с матерью землею, Колосья бесконечных нив... 1857 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ЗЕЛЕНЫЙ ШУМ Идет-гудет Зеленый Шум*, Зеленый Шум, весенний шум! Играючи, расходится Вдруг ветер верховой: Качнет кусты ольховые, Поднимет пыль цветочную, Как облако: все зелено, И воздух и вода! Идет-гудет Зеленый Шум, Зеленый Шум, весенний шум! Скромна моя хозяюшка Наталья Патрикеевна, Водой не замутит! Да с ней беда случилася, Как лето жил я в Питере... Сама сказала глупая, Типун ей на язык! В избе сам друг с обманщицей Зима нас заперла, В мои глаза суровые Глядит — молчит жена. Молчу... а дума лютая Покоя не дает: Убить... так жаль сердечную! Стерпеть — так силы нет! А тут зима косматая Ревет и день и ночь: "Убей, убей, изменницу! Злодея изведи! Не то весь век промаешься, Ни днем, ни долгой ноченькой Покоя не найдешь. В глаза твои бесстыжие Сосвди наплюют!.." Под песню-вьюгу зимнюю Окрепла дума лютая - Припас я вострый нож... Да вдруг весна подкралася.. Идет-гудет Зеленый Шум, Зеленый Шум, весенний шум! Как молоком облитые, Стоят сады вишневые, Тихохонько шумят; Пригреты теплым солнышком, Шумят повеселелые Сосновые леса. А рядом новой зеленью Лепечут песню новую И липа бледнолистая, И белая березонька С зеленою косой! Шумит тростинка малая, Шумит высокий клен... Шумят они по-новому, По-новому, весеннему... Идет-гудет Зеленый Шум. Зеленый Шум, весенний шум! Слабеет дума лютая, Нож валится из рук, И все мне песня слышится Одна - и лесу, и лугу: "Люби, покуда любится, Терпи, покуда терпится Прощай, пока прощается, И - бог тебе судья!" * Так народ называет пробуждение природы весной. (Прим. Н.А.Некрасова.) 1862 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. В ДОРОГЕ - Скучно? скучно!.. Ямщик удалой, Разгони чем-нибудь мою скуку! Песню, что ли, приятель, запой Про рекрутский набор и разлуку; Небылицей какой посмеши Или, что ты видал, расскажи,- Буду, братец, за все благодарен. "Самому мне невесело, барин: Сокрушила злодейка жена!.. Слышь ты, смолоду, сударь, она В барском доме была учена Вместе с барышней разным наукам, Понимаешь-ста, шить и вязать, На варгане играть и читать - Всем дворянским манерам и штукам. Одевалась не то, что у нас На селе сарафанницы наши, А, примерно представить, в атлас; Ела вдоволь и меду и каши. Вид вальяжный имела такой, Хоть бы барыне, слышь ты, природной, И не то что наш брат крепостной, Тоись, сватался к ней благородный (Слышь, учитель-ста врезамшись был, Баит кучер, Иваныч Торопка),- Да, знать, счастья ей бог не судил: Не нужна-ста в дворянстве холопка! Вышла замуж господская дочь, Да и в Питер... А справивши свадьбу, Сам-ат, слышь ты, вернулся в усадьбу, Захворал и на Троицу в ночь Отдал богу господскую душу, Сиротинкой оставивши Грушу... Через месяц приехал зятек - Перебрал по ревизии души И с запашки ссадил на оброк, А потом добрался и до Груши. Знать, она согрубила ему В чем-нибудь али напросто тесно Вместе жить показалось в дому, Понимаешь-ста, нам неизвестно,- Воротил он ее на село - Знай-де место свое ты, мужичка! Взвыла девка - крутенько пришло: Белоручка, вишь ты, белоличка! Как на грех, девятнадцатый год Мне в ту пору случись... посадили На тягло - да на ней и женили... Тоись, сколько я нажил хлопот! Вид такой, понимаешь, суровый... Ни косить, ни ходить за коровой!.. Грех сказать, чтоб ленива была, Да, вишь, дело в руках не спорилось! Как дрова или воду несла, Как на барщину шла - становилось Инда жалко подчас... да куды!- Не утешишь ее и обновкой: То натерли ей ногу коты, То, слышь, ей в сарафане неловко. При чужих и туда и сюда, А украдкой ревет, как шальная... Погубили ее господа, А была бы бабенка лихая! На какой-то патрет все глядит Да читает какую-то книжку... Инда страх меня, слышь ты, щемит, Что погубит она и сынишку: Учит грамоте, моет, стрижет, Словно барченка, каждый день чешет, Бить не бьет - бить и мне не дает... Да недолго пострела потешит! Слышь, как щепка худа и бледна, Ходит, тоись, совсем через силу, В день двух ложек не съест толокна - Чай, свалим через месяц в могилу... А с чего?.. Видит бог, не томил Я ее безустанной работой... Одевал и кормил, без пути не бранил, Уважал, тоись, вот как, с охотой... А, слышь, бить - так почти не бивал, Разве только под пьяную руку..." - Ну, довольно, ямщик! Разогнал Ты мою неотвязную скуку!.. 1845 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ПЬЯНИЦА Жизнь в трезвом положении Куда нехороша! В томительном борении Сама с собой душа, А ум в тоске мучительной... И хочется тогда То славы соблазнительной, То страсти, то труда. Все та же хата бедная - Становится бедней, И мать - старуха бледная - Еще бледней, бледней. Запуганный, задавленный, С поникшей головой, Идешь как обесславленный, Гнушаясь сам собой; Сгораешь злобой тайною... На скудный твой наряд С насмешкой неслучайною Все, кажется, глядят. Все, что во сне мерещится, Как будто бы назло, В глаза вот так и мечется Роскошно и светло! Все - повод к искушению, Все дразнит и язвит И руку к преступлению Нетвердую манит... Ах! если б часть ничтожную! Старушку полечить, Сестрам бы нероскошную Обновку подарить! Стряхнуть ярмо тяжелого, Гнетущего труда,- Быть может, буйну голову Сносил бы я тогда! Покинув путь губительный, Нашел бы путь иной И в труд иной - свежительный - Поник бы всей душой. Но мгла отвсюду черная Навстречу бедняку... Одна открыта торная Дорога к кабаку. 1845 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Отрадно видеть, что находит Порой хандра и на глупца, Что иногда в морщины сводит Черты и пошлого лица Бес благородный скуки тайной, И на искривленных губах Какой-то думы чрезвычайной Печать ложится; что в сердцах И тех, чьих дел позорных повесть Пройдет лишь в поздних племенах, Не все же спит мертвецки совесть, И, чуждый нас, не дремлет страх. Что всем одно в дали грядущей - Идем к безвестному концу, Что ты, подлец, меня гнетущий, Сам лижешь руки подлецу. Что лопнуть можешь ты, обжора! Что ты, великий человек, Чьего презрительного взора Не выносил никто вовек, Ты лоб, как говорится, медный, К кому все завистью полны,- Дрожишь, как лист на ветке бедной, Под башмаком своей жены. 1845 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Давно - отвергнутый тобою, Я шёл по этим берегам И, полон думой роковою, Мгновенно кинулся к волнам. Они приветливо яснели. На край обрыва я ступил - Вдруг волны грозно потемнели, И страх меня остановил! Поздней - любви и счастья полны, Ходили часто мы сюда. И ты благословляла волны, Меня отвергшие тогда. Теперь - один, забыт тобою, Чрез много роковых годов, Брожу с убитою душою Опять у этих берегов. И та же мысль приходит снова - И на обрыве я стою, Но волны не грозят сурово, А манят в глубину свою... 1855 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА В а н я (в кучерском армячке). Папаша! кто строил эту дорогу? П а п а ш а (в пальто на красной подкладке), Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька! Разговор в вагоне 1 Славная осень! Здоровый, ядреный Воздух усталые силы бодрит; Лед неокрепший на речке студеной Словно как тающий сахар лежит; Около леса, как в мягкой постели, Выспаться можно - покой и простор! Листья поблекнуть еще не успели, Желты и свежи лежат, как ковер. Славная осень! Морозные ночи, Ясные, тихие дни... Нет безобразья в природе! И кочи, И моховые болота, и пни - Всё хорошо под сиянием лунным, Всюду родимую Русь узнаю... Быстро лечу я по рельсам чугунным, Думаю думу свою... 2 Добрый папаша! К чему в обаянии Умного Ваню держать? Вы мне позвольте при лунном сиянии Правду ему показать. Труд этот, Ваня, был страшно громаден Не по плечу одному! В мире есть царь: этот царь беспощаден, Голод названье ему. Водит он армии; в море судами Правит; в артели сгоняет людей, Ходит за плугом, стоит за плечами Каменотесцев, ткачей. Он-то согнал сюда массы народные. Многие - в страшной борьбе, К жизни воззвав эти дебри бесплодные, Гроб обрели здесь себе. Прямо дороженька: насыпи узкие, Столбики, рельсы, мосты. А по бокам-то всё косточки русские... Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты? Чу! восклицанья послышались грозные! Топот и скрежет зубов; Тень набежала на стекла морозные... Что там? Толпа мертвецов! То обгоняют дорогу чугунную, То сторонами бегут. Слышишь ты пение?.. "В ночь эту лунную Любо нам видеть свой труд! Мы надрывались под зноем, под холодом, С вечно согнутой спиной, Жили в землянках, боролися с голодом, Мерзли и мокли, болели цингой. Грабили нас грамотеи-десятники, Секло начальство, давила нужда... Всё претерпели мы, божии ратники, Мирные дети труда! Братья! Вы наши плоды пожинаете! Нам же в земле истлевать суждено... Всё ли нас, бедных, добром поминаете Или забыли давно?.." Не ужасайся их пения дикого! С Волхова, с матушки Волги, с Оки, С разных концов государства великого - Это всё братья твои - мужики! Стыдно робеть, закрываться перчаткою, Ты уж не маленький!.. Волосом рус, Видишь, стоит, изможден лихорадкою, Высокорослый больной белорус: Губы бескровные, веки упавшие, Язвы на тощих руках, Вечно в воде по колено стоявшие Ноги опухли; колтун в волосах; Ямою грудь, что на заступ старательно Изо дня в день налегала весь век... Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно: Трудно свой хлеб добывал человек! Не разогнул свою спину горбатую Он и теперь еще: тупо молчит И механически ржавой лопатою Мерзлую землю долбит! Эту привычку к труду благородную Нам бы не худо с тобой перенять... Благослови же работу народную И научись мужика уважать. Да не робей за отчизну любезную... Вынес достаточно русский народ, Вынес и эту дорогу железную - Вынесет всё, что господь ни пошлет! Вынесет всё - и широкую, ясную Грудью дорогу проложит себе. Жаль только - жить в эту пору прекрасную Уж не придется - ни мне, ни тебе. 3 В эту минуту свисток оглушительный Взвизгнул - исчезла толпа мертвецов! "Видел, папаша, я сон удивительный,- Ваня сказал,- тысяч пять мужиков, Русских племен и пород представители Вдруг появились - и он мне сказал: "Вот они - нашей дороги строители!.." Захохотал генерал! "Был я недавно в стенах Ватикана, По Колизею две ночи бродил, Видел я в Вене святого Стефана, Что же... всё это народ сотворил? Вы извините мне смех этот дерзкий, Логика ваша немножко дика. Или для вас Аполлон Бельведерский Хуже печного горшка? Вот ваш народ - эти термы и бани, Чудо искусства - он всё растаскал!"- "Я говорю не для вас, а для Вани..." Но генерал возражать не давал: "Ваш славянин, англо-сакс и германец Не создавать - разрушать мастера, Варвары! дикое скопище пьяниц!.. Впрочем, Ванюшей заняться пора; Знаете, зрелищем смерти, печали Детское сердце грешно возмущать. Вы бы ребенку теперь показали Светлую сторону..." 4 Рад показать! Слушай, мой милый: труды роковые Кончены - немец уж рельсы кладет. Мертвые в землю зарыты; больные Скрыты в землянках; рабочий народ Тесной гурьбой у конторы собрался... Крепко затылки чесали они: Каждый подрядчику должен остался, Стали в копейку прогульные дни! Всё заносили десятники в книжку - Брал ли на баню, лежал ли больной: "Может, и есть тут теперича лишку, Да вот, поди ты!.." Махнули рукой... В синем кафтане - почтенный лабазник, Толстый, присадистый, красный, как медь, Едет подрядчик по линии в праздник, Едет работы свои посмотреть. Праздный народ расступается чинно... Пот отирает купчина с лица И говорит, подбоченясь картинно: "Ладно... нешто... молодца!.. молодца!.. С богом, теперь по домам,- проздравляю! (Шапки долой - коли я говорю!) Бочку рабочим вина выставляю И - недоимку дарю!.." Кто-то "ура" закричал. Подхватили Громче, дружнее, протяжнее... Глядь: С песней десятники бочку катили... Тут и ленивый не мог устоять! Выпряг народ лошадей - и купчину С криком "ура!" по дороге помчал... Кажется, трудно отрадней картину Нарисовать, генерал?.. 1864 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. НРАВСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК 1 Живя согласно с строгою моралью, Я никому не сделал в жизни зла. Жена моя, закрыв лицо вуалью, Под вечерок к любовнику пошла; Я в дом к нему с полицией прокрался И уличил... Он вызвал: я не дрался! Она слегла в постель и умерла, Истерзана позором и печалью... Живя согласно с строгою моралью, Я никому не сделал в жизни зла. 2 Имел я дочь; в учителя влюбилась И с ним бежать хотела сгоряча. Я погрозил проклятьем ей: смирилась И вышла за седого богача. Их дом блестящ и полон был, как чаша; Но стала вдруг бледнеть и гаснуть Маша И через год в чахотке умерла, Сразив весь дом глубокою печалью... Живя согласно с строгою моралью, Я никому не сделал в жизни зла... 3 Крестьянина я отдал в повара: Он удался; хороший повар - счастье! Но часто отлучался со двора И званью неприличное пристрастье Имел: любил читать и рассуждать. Я, утомясь грозить и распекать, Отечески посек его, каналью, Он взял да утопился: дурь нашла! Живя согласно с строгою моралью, Я никому не сделал в жизни зла. 4 Приятель в срок мне долга не представил. Я, намекнув по-дружески ему, Закону рассудить нас предоставил: Закон приговорил его в тюрьму. В ней умер он, не заплатив алтына, Но я не злюсь, хоть злиться есть причина! Я долг ему простил того ж числа, Почтив его слезами и печалью... Живя согласно с строгою моралью, Я никому не сделал в жизни зла. 1847 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Еду ли ночью по улице темной, Бури заслушаюсь в пасмурный день - Друг беззащитный, больной и бездомный, Вдруг предо мной промелькнет твоя тень! Сердце сожмется мучительной думой. С детства судьба невзлюбила тебя: Беден и зол был отец твой угрюмый, Замуж пошла ты - другого любя. Муж тебе выпал недобрый на долю: С бешеным нравом, с тяжелой рукой; Не покорилась - ушла ты на волю, Да не на радость сошлась и со мной... Помнишь ли день, как больной и голодный Я унывал, выбивался из сил? Б комнате нашей, пустой и холодной, Пар от дыханья волнами ходил. Помнишь ли труб заунывные звуки, Брызги дождя, полусвет, полутьму? Плакал твой сын, и холодные руки Ты согревала дыханьем ему. Он не смолкал - и пронзительно звонок Был его крик... Становилось темней; Вдоволь поплакал и умер ребенок... Бедная! слез безрассудных не лей! С горя да с голоду завтра мы оба Также глубоко и сладко заснем; Купит хозяин, с проклятьем, три гроба - Вместе свезут и положат рядком... В разных углах мы сидели угрюмо. Помню, была ты бледна и слаба, Зрела в тебе сокровенная дума, В сердце твоем совершалась борьба. Я задремал. Ты ушла молчаливо, Принарядившись, как будто к венцу, И через час принесла торопливо Гробик ребенку и ужин отцу. Голод мучительный мы утолили, В комнате темной зажгли огонек, Сына одели и в гроб положили... Случай нас выручил? Бог ли помог? Ты не спешила печальным признаньем, Я ничего не спросил, Только мы оба глядели с рыданьем, Только угрюм и озлоблен я был... Где ты теперь? С нищетой горемычной Злая тебя сокрушила борьба? Или пошла ты дорогой обычной, И роковая свершится судьба? Кто ж защитит тебя? Все без изъятья Именем страшным тебя назовут, Только во мне шевельнутся проклятья - И бесполезно замрут!.. 1847 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ВИНО 1 Не водись-ка на свете вина, Тошен был бы мне свет. И пожалуй - силен сатана!- Натворил бы я бед. Без вины меня барин посек, Сам не знаю, что сталось со мной? Я не то, чтоб большой человек, Да, вишь, дело-то было впервой. Как подумаю, весь задрожу, На душе все черней да черней. Как теперь на людей погляжу? Как приду к ненаглядной моей? И я долго лежал на печи, Все молчал, не отведывал щей; Нашептал мне нечистый в ночи Неразумных и буйных речей, И наутро я сумрачен встал; Помолиться хотел, да не мог, Ни словечка ни с кем не сказал И пошел, не крестясь, за порог. Вдруг: "Не хочешь ли, братик, вина?" Мне вослед закричала сестра. Целый штоф осушил я до дна И в тот день не ходил со двора. 2 Не водись-ка на свете вина, Тошен был бы мне свет. И пожалуй - силен сатана!- Натворил бы я бед. Зазнобила меня, молодца, Степанида, соседская дочь, Я посватал ее у отца - И старик, да и девка не прочь. Да, знать, старосте вплоть до земли Поклонился другой молодец, И с немилым ее повели Мимо окон моих под венец. Не из камня душа! Невтерпеж! Расходилась, что буря, она, Наточил я на старосту нож И для смелости выпил вина. Да попался Петруха, свой брат, В кабаке: назвался угостить; Даровому ленивый не рад - Я остался полштофа распить. А за первым - другой; в кураже От души невзначай отлегло, Позабыл я в тот день об ноже, А наутро раздумье пришло... 3 Не водись-ка на свете вина, Тошен был бы мне свет. И пожалуй - силен сатана!- Натворил бы я бед. Я с артелью взялся у купца Переделать все печи в дому, В месяц дело довел до конца И пришел за расчетом к нему. Обсчитал, воровская душа! Я корить, я судом угрожать: "Так не будет тебе ни гроша!" - И велел меня в шею прогнать. Я ходил к нему восемь недель, Да застать его дома не мог; Рассчитать было нечем артель, И меня, слышь, потянут в острог... Наточивши широкий топор, "Пропадай!" - сам себе я сказал; Побежал, притаился, как вор, У знакомого дома - и ждал. Да прозяб, а напротив кабак, Рассудил: отчего не зайти? На последний хватил четвертак, Подрался - и проснулся в части... 1847 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. * * * Так это шутка? Милая моя, Как боязлив, как недогадлив я! Я плакал над твоим рассчитанно-суровым, Коротким и сухим письмом; Ни лаской дружеской, ни откровенным словом Ты сердца не порадовала в нем. Я спрашивал: не демон ли раздора Твоей рукой насмешливо водил? Я говорил: "Когда б нас разлучила ссора,- Но так тяжел, так горек, так уныл, Так нежен был последний час разлуки... Еще твой друг забыть его не мог, И вновь ему ты посылаешь муки Сомнения, догадок и тревог - Скажи, зачем?.. Не ложью ли пустою, Рассеянной досужей клеветою, Возмущена душа твоя была? И, мучима томительным недугом, Ты над своим отсутствующим другом Без оправданья суд произнесла? Или то был один каприз случайный, Иль давний гнев?.." Неразрешимой тайной Я мучился: я плакал и страдал, В догадках ум испуганный блуждал, Я жалок был в отчаянье суровом... Всему конец! своим единым словом Душе моей ты возвратила вновь И прежний мир, и прежнюю любовь; И сердце шлет тебе благословенья, Как вестнице нежданного спасенья... Так няня в лес ребенка заведет И спрячется сама за куст высокий; Встревоженный, он ищет и зовет, И мечется в тоске жестокой, И падает, бессильный, на траву... А няня вдруг: ау! ау! В нем радостью внезапной сердце бьется, Он все забыл: он плачет и смеется, И прыгает, и весело бежит, И падает - и няню не бранит, Но к сердцу жмет виновницу испуга, Как от беды избавившего друга... 1850 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. НА УЛИЦЕ 1 ВОР Спеша на званый пир по улице прегрязной, Вчера был поражен я сценой безобразной: Торгаш, у коего украден был калач, Вздрогнув и побледнев, вдруг поднял вой и плач И, бросясь от лотка, кричал: "Держите вора!" И вор был окружен и остановлен скоро. Закушенный калач дрожал в его руке; Он был без сапогов, в дырявом сюртуке; Лицо являло след недавнего недуга, Стыда, отчаянья, моленья и испуга... Пришел городовой, подчаска подозвал, По пунктам отобрал допрос отменно строгий, И вора повели торжественно в квартал. Я крикнул кучеру: "Пошел своей дорогой!" - И богу поспешил молебствие принесть За то, что у меня наследственное есть... 2 ПРОВОДЫ Мать касатиком сына зовет, Сын любовно глядит на старуху, Молодая бабенка ревет И все просит остаться Ванюху; А старик непреклонно молчит: Напряженная строгость во взоре, Словно сам на себя он сердит За свое бесполезное горе. Сивка дернул дровнишки слегка - Чуть с дровней не свалилась старуха. Ну! нагрел же он сивке бока, Да помог старику и Ванюха... 3 ГРОБОК Вот идет солдат. Под мышкою Детский гроб несет детинушка. На глаза его суровые Слезы выжала кручинушка. А как было живо дитятко, То и дело говорилося: "Чтоб ты лопнуло, проклятое! Да зачем ты и родилося?" 4 ВАНЬКА Смешная сцена! Ванька дуралей, Чтоб седока промыслить побогаче, Украдкой чистит бляхи на своей Ободранной и заморенной кляче. Не так ли ты, продажная краса, Себе придать желая блеск фальшивый, Старательно взбиваешь волоса На голове давно полуплешивой? Но оба вы - извозчик дуралей И ты, смешно причесанная дама,- Вы пробуждаете не смех в душе моей Мерещится мне всюду драма. 1850 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. МУЗА Нет, Музы ласково поющей и прекрасной Не помню над собой я песни сладкогласной! В небесной красоте, неслышимо, как дух, Слетая с высоты, младенческий мой слух Она гармонии волшебной не учила, В пеленках у меня свирели не забыла, Среди забав моих и отроческих дум Мечтой неясною не волновала ум И не явилась вдруг восторженному взору Подругой любящей в блаженную ту пору, Когда томительно волнуют нашу кровь Неразделимые и Муза и Любовь... Но рано надо мной отяготели узы Другой, неласковой и нелюбимой Музы, Печальной спутницы печальных бедняков, Рожденных для труда, страданья и оков,- Той Музы плачущей, скорбящей и болящей, Всечасно жаждущей, униженно просящей, Которой золото - единственный кумир... В усладу нового пришельца в божий мир, В убогой хижине, пред дымною лучиной, Согбенная трудом, убитая кручиной, Она певала мне - и полон был тоской И вечной жалобой напев ее простой. Случалось, не стерпев томительного горя, Вдруг плакала она, моим рыданьям вторя, Или тревожила младенческий мой сон Разгульной песнею... Но тот же скорбный стон Еще пронзительней звучал в разгуле шумном. Все слышалося в нем в смешении безумном: Расчеты мелочной и грязной суеты И юношеских лет прекрасные мечты, Погибшая любовь, подавленные слезы, Проклятья, жалобы, бессильные угрозы. В порыве ярости, с неправдою людской Безумная клялась начать упорный бой. Предавшись дикому и мрачному веселью, Играла бешено моею колыбелью, Кричала: мщение! и буйным языком На головы врагов звала господень гром! В душе озлобленной, но любящей и нежной Непрочен был порыв жестокости мятежной. Слабея медленно, томительный недуг Смирялся, утихал... и выкупалось вдруг Все буйство дикое страстей и скорби лютой Одной божественно-прекрасною минутой, Когда страдалица, поникнув головой, "Прощай врагам своим!" шептала надо мной... Так вечно плачущей и непонятной девы Лелеяли мой слух суровые напевы, Покуда наконец обычной чередой Я с нею не вступил в ожесточенный бой. Но с детства прочного и кровного союза Со мною разорвать не торопилась Муза: Чрез бездны темные Насилия и Зла, Труда и Голода она меня вела - Почувствовать свои страданья научила И свету возвестить о них благословила... 1852 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. ЗАСТЕНЧИВОСТЬ Ах ты страсть роковая, бесплодная, Отвяжись, не тумань головы! Осмеет нас красавица модная, Вкруг нее увиваются львы: Поступь гордая, голос уверенный, Что ни скажут - их речь хороша, А вот я-то войду, как потерянный,- И ударится в пятки душа! На ногах словно гири железные, Как свинцом налита голова, Странно руки торчат бесполезные, На губах замирают слова. Улыбнусь - непроворная, жесткая, Не в улыбку улыбка моя, Пошутить захочу - шутка плоская: Покраснею мучительно я! Помещусь, молчаливо досадуя, В дальний угол... уныло смотрю И сижу неподвижен, как статуя, И судьбу потихоньку корю: "Для чего-де меня, горемычного, Дураком ты на свет создала? Ни умишка, ни виду приличного, Ни довольства собой не дала?.." Ах! судьба ль меня, полно, обидела? Отчего ж, как домой ворочусь (Удивилась бы, если б увидела), И умен и пригож становлюсь? Все припомню, что было ей сказано, Вижу: сам бы сказал не глупей... Нет! мне в божьих дарах не отказано, И лицом я не хуже людей! Малодушье пустое и детское, Не хочу тебя знать с этих пор! Я пойду в ее общество светское, Я там буду умен и остер! Пусть поймет, что свободно и молодо В этом сердце волнуется кровь, Что под маской наружного холода Бесконечная скрыта любовь... Полно роль-то играть сумасшедшего, В сердце искру надежды беречь! Не стряхнуть рокового прошедшего Мне с моих невыносливых плеч! Придавила меня бедность грозная, Запугал меня с детства отец. Бесталанная долюшка слезная Извела, доконала вконец! Знаю я: сожаленье постыдное, Что как червь копошится в груди, Да сознанье бессилья обидное Мне осталось одно впереди... 1852 Н.А.Некрасов. Сочинения в трех томах. Москва: Государственное изд-во художественной литературы, 1959. В БОЛЬНИЦЕ Вот и больница. Светя, показал В угол нам сонный смотритель. Трудно и медленно там угасал Честный бедняк сочинитель. Мы попрекнули невольно его, Что, заблуждавшись в столице, Не известил он друзей никого, А приютился в больнице... "Что за беда,- он шутя отвечал:- Мне и в больнице покойно. Я всё соседей моих наблюдал: Многое, право, достойно Гоголя кисти. Вот этот субъект, Что меж кроватями бродит - Есть у него превосходный проект, Только - беда! не находит Денег... а то бы давно превращал Он в бриллианты крапиву. Он покровительство мне обещал И миллион на разживу! Вот старикашка-актер: на людей И на судьбу негодует; Перевирая, из старых ролей Всюду двустишия сует; Он добродушен, задорен и мил Жалко - уснул (или умер?) - А то бы верно он вас посмешил... Смолк и семнадцатый нумер! А как он бредил деревней своей, Как, о семействе тоскуя, Ласки последней просил у детей, А у жены поцелуя! Не просыпайся же, бедный больной! Так в забытьи и умри ты... Очи твои не любимой рукой - Сторожем будут закрыты! Завтра дежурные нас обойдут, Саваном мертвых накроют, Счетом в мертвецкий покой отнесут, Счетом в могилу зароют. И уж тогда не являйся жена, Чуткая сердцем, в больницу - Бедного мужа не сыщет она, Хоть раскопай всю столицу! Случай недавно ужасный тут был: Пастор какой-то немецкий К сыну приехал - и долго ходил... "Вы поищите в мертвецкой",- Сторож ему равнодушно сказал; Бедный старик пошатнулся, В страшном испуге туда побежал, Да, говорят, и рехнулся! Слезы ручьями текут по лицу, Он между трупами бродит: Молча заглянет в лицо мертвецу, Молча к другому подходит... Впрочем, не вечно чужою рукой Здесь закрываются очи. Помню: с прошибленной в кровь головой К нам привели среди ночи Старого вора - в остроге его Буйный товарищ изранил. Он не хотел исполнять ничего, Только грозил и буянил. Наша сиделка к нему подошла, Вздрогнула вдруг - и ни слова... В странном молчаньи минута прошла: Смотрят один на другова! Кончилось тем, что угрюмый злодей, Пьяный, обрызганный кровью, Вдруг зарыдал - перед первой своей Светлой и честной любовью. (Смолоду знали друг друга они...) Круто старик изменился: Плачет да молится целые дни, Перед врачами смирился. Не было средства, однако, помочь... Час его смерти был странен (Помню я эту печальную ночь): Он уже был бездыханен, А всепрощающий голос любви, Полный мольбы бесконечной, Тихо над ним раздавался: "Живи, Милый, желанный, сердечный!" Всё, что имела она, продала - С честью его схоронила. Бедная! как она мало жила! Как она много любила! А что любовь ей дала, кроме бед, Кроме печали и муки? Смолоду - стыд, а на старости лет - Ужас последней разлуки!.. Есть и писатели здесь, господа. Вот, посмотрите: украдкой, Бледен и робок, подходит сюда Юноша с толстой тетрадкой. С юга пешком привела его страсть В дальнюю нашу столицу - Думал бедняга в храм славы попасть - Рад, что попал и в больницу! Всем он читал свой ребяческий бред - Было тут смеху и шуму! Я лишь один не смеялся... о, нет! Думал я горькую думу. Братья-писатели! в нашей судьбе Что-то лежит роковое: Если бы все мы, не веря себе, Выбрали дело другое - Не было б, точно, согласен и я, Жалких писак и педантов - Только бы не было также, друзья, Скоттов, Шекспиров и Дантов! Чтоб одного возвеличить, борьба Тысячи слабых уносит - Даром ничто не дается: судьба Жертв искупительных просит". Тут наш приятель глубоко вздохнул, Начал метаться тревожно; Мы посидели, пока он уснул - И разошлись осторожно... 1855 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. * * * В полном разгаре страда деревенская... Доля ты!- русская долюшка женская! Вряд ли труднее сыскать. Не мудрено, что ты вянешь до времени, Всевыносящего русского племени Многострадальная мать! Зной нестерпимый: равнина безлесная, Нивы, покосы да ширь поднебесная - Солнце нещадно палит. Бедная баба из сил выбивается, Столб насекомых над ней колыхается, Жалит, щекочет, жужжит! Приподнимая косулю тяжелую, Баба порезала ноженьку голую - Некогда кровь унимать! Слышится крик у соседней полосыньки, Баба туда - растрепалися косыньки,- Надо ребенка качать! Что же ты стала над ним в отупении? Пой ему песню о вечном терпении, Пой, терпеливая мать!.. Слезы ли, пот ли у ней над ресницею, Право, сказать мудрено. В жбан этот, заткнутый грязной тряпицею, Канут они - всё равно! Вот она губы свои опаленные Жадно подносит к краям... Вкусны ли, милая, слезы соленые С кислым кваском пополам?.. 1862 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ОРИНА, МАТЬ СОЛДАТСКАЯ День-деньской моя печальница, В ночь - ночная богомолица, Векова моя сухотница... (Из народной песни) Чуть живые, в ночь осеннюю Мы с охоты возвращаемся, До ночлега прошлогоднего, Слава богу, добираемся. - Вот и мы! Здорово, старая! Что насупилась ты, кумушка! Не о смерти ли задумалась? Брось! Пустая эта думушка! Посетила ли кручинушка? Молви - может, и размыкаю.- И поведала Оринушка Мне печаль свою великую. "Восемь лет сынка не видела, Жив ли, нет - не откликается, Уж и свидеться не чаяла, Вдруг сыночек возвращается. Вышло молодцу в бессрочные... Истопила жарко банюшку, Напекла блинов Оринушка, Не насмотрится на Ванюшку! Да недолги были радости. Воротился сын больнехонек, Ночью кашель бьет солдатика, Белый плат в крови мокрехонек! Говорит: "Поправлюсь, матушка!" Да ошибся - не поправился, Девять дней хворал Иванушка, На десятый день преставился..." Замолчала - не прибавила Ни словечка, бесталанная. - Да с чего же привязалася К парню хворость окаянная? Хилый, что ли, был с рождения?..- Встрепенулася Оринушка: "Богатырского сложения, Здоровенный был детинушка! Подивился сам из Питера Генерал на парня этого, Как в рекрутское присутствие Привели его раздетого... На избенку эту бревнышки Он один таскал сосновые... И вилися у Иванушки Русы кудри, как шелковые..." И опять молчит несчастная... - Не молчи - развей кручинушку! Что сгубило сына милого - Чай, спросила ты детинушку?- "Не любил, сударь, рассказывать Он про жизнь свою военную, Грех мирянам-то показывать Душу - богу обреченную! Говорить - гневить всевышнего, Окаянных бесов радовать... Чтоб не молвить слова лишнего, На врагов не подосадовать, Немота перед кончиною Подобает христианину. Знает бог, какие тягости Сокрушили силу Ванину! Я узнать не добивалася. Никого не осуждаючи, Он одни слова утешные Говорил мне, умираючи. Тихо по двору похаживал Да постукивал топориком, Избу ветхую обхаживал, Огород обнес забориком; Перекрыть сарай задумывал, Не сбылись его желания: Слег - и встал на ноги резвые Только за день до скончания! Поглядеть на солнце красное Пожелал,- пошла я с Ванею: Попрощался со скотинкою, Попрощался с ригой, с банею. Сенокосом шел - задумался, - Ты прости, прости, полянушка! Я косил тебя во младости!- И заплакал мой Иванушка! Песня вдруг с дороги грянула, Подхватил, что было голосу, "Не белы снежки", закашлялся, Задышался - пал на полосу! Не стояли ноги резвые, Не держалася головушка! С час домой мы возвращалися... Было время - пел соловушка! Страшно в эту ночь последнюю Было: память потерялася, Всё ему перед кончиною Служба эта представлялася. Ходит, чистит амуницию, Набелил ремни солдатские, Языком играл сигналики, Песни пел - такие хватские! Артикул ружьем выкидывал Так, что весь домишка вздрагивал: Как журавль стоял на ноженьке На одной - носок вытягивал. Вдруг метнулся... смотрит жалобно... Повалился - плачет, кается, Крикнул: "Ваше благородие! Ваше!.."- вижу - задыхается; Я к нему. Утих, послушался - Лег на лавку. Я молилася: Не пошлет ли бог спасение?.. К утру память воротилася, Прошептал: "Прощай, родимая! Ты опять одна осталася!.." Я над Ваней наклонилася, Покрестила, попрощалася, И погас он, словно свеченька Восковая, предыконная..." _______ Мало слов, а горя реченька, Горя реченька бездонная!.. 1863 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. * * * О Муза! я у двери гроба! Пускай я много виноват, Пусть увеличит во сто крат Мои вины людская злоба - Не плачь! завиден жребий наш, Не наругаются над нами: Меж мной и честными сердцами Порваться долго ты не дашь Живому, кровному союзу! Не русский - взглянет без любви На эту бледную, в крови, Кнутом иссеченную Музу... Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ОГОРОДНИК Не гулял с кистенем я в дремучем лесу, Не лежал я во рву в непроглядную ночь,- Я свой век загубил за девицу-красу, За девицу-красу, за дворянскую дочь. Я в немецком саду работал по весне, Вот однажды сгребаю сучки да пою, Глядь, хозяйская дочка стоит в стороне, Смотрит в оба да слушает песню мою. По торговым селам, по большим городам Я недаром живал, огородник лихой, Раскрасавиц девиц насмотрелся я там, А такой не видал, да и нету другой. Черноброва, статна, словно сахар бела!.. Стало жутко, я песни своей не допел. А она - ничего, постояла, прошла, Оглянулась: за ней как шальной я глядел. Я слыхал на селе от своих молодиц, Что и сам я пригож, не уродом рожден,- Словно сокол гляжу, круглолиц, белолиц, У меня ль, молодца, кудри - чесаный лен... Разыгралась душа на часок, на другой... Да как глянул я вдруг на хоромы ее - Посвистал и махнул молодецкой рукой, Да скорей за мужицкое дело свое! А частенько она приходила с тех пор Погулять, посмотреть на работу мою И смеялась со мной и вела разговор: Отчего приуныл? что давно не пою? Я кудрями тряхну, ничего не скажу, Только буйную голову свешу на грудь... "Дай-ка яблоньку я за тебя посажу, Ты устал,- чай, пора уж тебе отдохнуть". - Ну, пожалуй, изволь, госпожа, поучись, Пособи мужику, поработай часок.- Да как заступ брала у меня, смеючись, Увидала на правой руке перстенек... Очи стали темней непогодного дня, На губах, на щеках разыгралася кровь. - Что с тобой, госпожа? Отчего на меня Неприветно глядишь, хмуришь черную бровь? "От кого у тебя перстенек золотой?" - Скоро старость придет, коли будешь всё знать. "Дай-ка я погляжу, несговорный какой!"- И за палец меня белой рученькой хвать! Потемнело в глазах, душу кинуло в дрожь, Я давал - не давал золотой перстенек... Я вдруг вспомнил опять, что и сам я пригож, Да не знаю уж как - в щеку девицу чмок!.. Много с ней скоротал невозвратных ночей Огородник лихой... В ясны очи глядел, Расплетал, заплетал русу косыньку ей, Целовал-миловал, песни волжские пел. Мигом лето прошло, ночи стали свежей, А под утро мороз под ногами хрустит. Вот однажды, как я крался в горенку к ней, Кто-то цап за плечо: "Держи вора!" - кричит. Со стыдом молодца на допрос привели, Я стоял да молчал, говорить не хотел... И красу с головы острой бритвой снесли, И железный убор на ногах зазвенел. Постегали плетьми, и уводят дружка От родной стороны и от лапушки прочь На печаль и страду!.. Знать, любить не рука Мужику-вахлаку да дворянскую дочь! 1846 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ВЛАС В армяке с открытым воротом, С обнаженной головой, Медленно проходит городом Дядя Влас - старик седой. На груди икона медная: Просит он на божий храм,- Весь в веригах, обувь бедная, На щеке глубокий шрам; Да с железным наконешником Палка длинная в руке... Говорят, великим грешником Был он прежде. В мужике Бога не было; побоями В гроб жену свою вогнал; Промышляющих разбоями, Конокрадов укрывал; У всего соседства бедного Скупит хлеб, а в черный год Не поверит гроша медного, Втрое с нищего сдерет! Брал с родного, брал с убогого, Слыл кащеем-мужиком; Нрава был крутого, строгого... Наконец и грянул гром! Власу худо; кличет знахаря - Да поможешь ли тому, Кто снимал рубашку с пахаря, Крал у нищего суму? Только пуще всё неможется. Год прошел - а Влас лежит, И построить церковь божится, Если смерти избежит. Говорят, ему видение Всё мерещилось в бреду: Видел света преставление, Видел грешников в аду; Мучат бесы их проворные, Жалит ведьма-егоза. Ефиопы - видом черные И как углие глаза, Крокодилы, змии, скорпии Припекают, режут, жгут... Воют грешники в прискорбии, Цепи ржавые грызут. Гром глушит их вечным грохотом, Удушает лютый смрад, И кружит над ними с хохотом Черный тигр-шестокрылат. Те на длинный шест нанизаны, Те горячий лижут пол... Там, на хартиях написаны, Влас грехи свои прочел... Влас увидел тьму кромешную И последний дал обет... Внял господь - и душу грешную Воротил на вольный свет. Роздал Влас свое имение, Сам остался бос и гол И сбирать на построение Храма божьего пошел. С той поры мужик скитается Вот уж скоро тридцать лет, Подаянием питается - Строго держит свой обет. Сила вся души великая В дело божие ушла, Словно сроду жадность дикая Непричастна ей была... Полон скорбью неутешною, Смуглолиц, высок и прям, Ходит он стопой неспешною По селеньям, городам. Нет ему пути далекого: Был у матушки Москвы, И у Каспия широкого, И у царственной Невы. Ходит с образом и с книгою, Сам с собой всё говорит И железною веригою Тихо на ходу звенит. Ходит в зимушку студеную, Ходит в летние жары, Вызывая Русь крещеную На посильные дары,- И дают, дают прохожие... Так из лепты трудовой Вырастают храмы божии По лицу земли родной... 1855 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. * * * Праздник жизни - молодости годы - Я убил под тяжестью труда И поэтом, баловнем свободы, Другом лени - не был никогда. Если долго сдержанные муки, Накипев, под сердце подойдут, Я пишу: рифмованные звуки Нарушают мой обычный труд. Всё ж они не хуже плоской прозы И волнуют мягкие сердца, Как внезапно хлынувшие слезы С огорченного лица. Но не льщусь, чтоб в памяти народной Уцелело что-нибудь из них... Нет в тебе поэзии свободной, Мой суровый, неуклюжий стих! Нет в тебе творящего искусства... Но кипит в тебе живая кровь, Торжествует мстительное чувство, Догорая, теплится любовь,- Та любовь, что добрых прославляет, Что клеймит злодея и глупца И венком терновым наделяет Беззащитного певца... 1855 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ЗАБЫТАЯ ДЕРЕВНЯ 1 У бурмистра Власа бабушка Ненила Починить избенку лесу попросила. Отвечал: нет лесу, и не жди - не будет!" "Вот приедет барин - барин нас рассудит, Барин сам увидит, что плоха избушка, И велит дать лесу",- думает старушка. 2 Кто-то по соседству, лихоимец жадный, У крестьян землицы косячок изрядный Оттягал, отрезал плутовским манером. "Вот приедет барин: будет землемерам!- Думают крестьяне.- Скажет барин слово - И землицу нашу отдадут нам снова". 3 Полюбил Наташу хлебопашец вольный, Да перечит девке немец сердобольный, Главный управитель. "Погодим, Игнаша, Вот приедет барин!" - говорит Наташа. Малые, большие - дело чуть за спором - "Вот приедет барин!" - повторяют хором... 4 Умерла Ненила; на чужой землице У соседа-плута - урожай сторицей; Прежние парнишки ходят бородаты; Хлебопашец вольный угодил в солдаты, И сама Наташа свадьбой уж не бредит... Барина всё нету... барин всё не едет! 5 Наконец однажды середи дороги Шестернею цугом показались дроги: На дрогах высокий гроб стоит дубовый, А в гробу-то барин; а за гробом - новый. Старого отпели, новый слезы вытер, Сел в свою карету - и уехал в Питер. 1855 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. * * * Замолкни, Муза мести и печали! Я сон чужой тревожить не хочу, Довольно мы с тобою проклинали. Один я умираю - и молчу. К чему хандрить, оплакивать потери? Когда б хоть легче было от того! Мне самому, как скрип тюремной двери, Противны стоны сердца моего. Всему конец. Ненастьем и грозою Мой темный путь недаром омрача, Не просветлеет небо надо мною, Не бросит в душу теплого луча... Волшебный луч любви и возрожденья! Я звал тебя - во сне и наяву, В труде, в борьбе, на рубеже паденья Я звал тебя,- теперь уж не зову! Той бездны сам я не хотел бы видеть, Которую ты можешь осветить... То сердце не научится любить, Которое устало ненавидеть. 1855 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ПОЭТ И ГРАЖДАНИН Г р а ж д а н и н (входит) Опять один, опять суров, Лежит - и ничего не пишет. П о э т Прибавь: хандрит и еле дышит - И будет мой портрет готов. Г р а ж д а н и н Хорош портрет! Ни благородства, Ни красоты в нем нет, поверь, А просто пошлое юродство. Лежать умеет дикий зверь... П о э т Так что же? Г р а ж д а н и н Да глядеть обидно. П о э т Ну, так уйди. Г р а ж д а н и н Послушай: стыдно! Пора вставать! Ты знаешь сам, Какое время наступило; В ком чувство долга не остыло, Кто сердцем неподкупно прям, В ком дарованье, сила, меткость, Тому теперь не должно спать... П о э т Положим, я такая редкость, Но нужно прежде дело дать. Г р а ж д а н и н Вот новость! Ты имеешь дело, Ты только временно уснул, Проснись: громи пороки смело... П о э т А! знаю: "Вишь, куда метнул!" Но я обстрелянная птица. Жаль, нет охоты говорить. (Берет книгу.) Спаситель Пушкин!- Вот страница: Прочти и перестань корить! Г р а ж д а н и н (читает) "Не для житейского волненья, Не для корысти, не для битв, Мы рождены для вдохновенья, Для звуков сладких и молитв". П о э т (с восторгом) Неподражаемые звуки!.. Когда бы с Музою моей Я был немного поумней, Клянусь, пера бы не взял в руки! Г р а ж д а н и н Да, звуки чудные... ура! Так поразительна их сила, Что даже сонная хандра С души поэта соскочила. Душевно радуюсь - пора! И я восторг твой разделяю, Но, признаюсь, твои стихи Живее к сердцу принимаю. П о э т Не говори же чепухи! Ты рьяный чтец, но критик дикий. Так я, по-твоему,- великий, Повыше Пушкина поэт? Скажи пожалуйста?!. Г р а ж д а н и н Ну, нет! Твои поэмы бестолковы, Твои элегии не новы, Сатиры чужды красоты, Неблагородны и обидны, Твой стих тягуч. Заметен ты, Но так без солнца звезды видны. В ночи, которую теперь Мы доживаем боязливо, Когда свободно рыщет зверь, А человек бредет пугливо,- Ты твердо светоч свой держал, Но небу было неугодно, Чтоб он под бурей запылал, Путь освещая всенародно; Дрожащей искрою впотьмах Он чуть горел, мигал, метался. Моли, чтоб солнца он дождался И потонул в его лучах! Нет, ты не Пушкин. Но покуда, Не видно солнца ниоткуда, С твоим талантом стыдно спать; Еще стыдней в годину горя Красу долин, небес и моря И ласку милой воспевать... Гроза молчит, с волной бездонной В сияньи спорят небеса, И ветер ласковый и сонный Едва колеблет паруса,- Корабль бежит красиво, стройно, И сердце путников спокойно, Как будто вместо корабля Под ними твердая земля. Но гром ударил; буря стонет, И снасти рвет, и мачту клонит,- Не время в шахматы играть, Не время песни распевать! Вот пес - и тот опасность знает И бешено на ветер лает: Ему другого дела нет... А ты что делал бы, поэт? Ужель в каюте отдаленной Ты стал бы лирой вдохновленной Ленивцев уши услаждать И бури грохот заглушать? Пускай ты верен назначенью, Но легче ль родине твоей, Где каждый предан поклоненью Единой личности своей? Наперечет сердца благие, Которым родина свята. Бог помочь им!.. а остальные? Их цель мелка, их жизнь пуста. Одни - стяжатели и воры, Другие - сладкие певцы, А третьи... третьи - мудрецы: Их назначенье - разговоры. Свою особу оградя, Они бездействуют, твердя: "Неисправимо наше племя, Мы даром гибнуть не хотим, Мы ждем: авось поможет время, И горды тем, что не вредим!" Хитро скрывает ум надменный Себялюбивые мечты, Но... брат мой! кто бы ни был ты, Не верь сей логике презренной! Страшись их участь разделить, Богатых словом, делом бедных, И не иди во стан безвредных, Когда полезным можешь быть! Не может сын глядеть спокойно На горе матери родной, Не будет гражданин достойный К отчизне холоден душой, Ему нет горше укоризны... Иди в огонь за честь отчизны, За убежденье, за любовь... Иди, и гибни безупрёчно. Умрешь не даром, дело прочно, Когда под ним струится кровь... А ты, поэт! избранник неба, Глашатай истин вековых, Не верь, что не имущий хлеба Не стоит вещих струн твоих! Не верь, чтоб вовсе пали люди; Не умер бог в душе людей, И вопль из верующей груди Всегда доступен будет ей! Будь гражданин! служа искусству, Для блага ближнего живи, Свой гений подчиняя чувству Всеобнимающей Любви; И если ты богат дарами, Их выставлять не хлопочи: В твоем труде заблещут сами Их животворные лучи. Взгляни: в осколки твердый камень Убогий труженик дробит, А из-под молота летит И брызжет сам собою пламень! П о э т Ты кончил?.. чуть я не уснул. Куда нам до таких воззрений! Ты слишком далеко шагнул. Учить других - потребен гений, Потребна сильная душа, А мы с своей душой ленивой, Самолюбивой и пугливой, Не стоим медного гроша. Спеша известности добиться, Боимся мы с дороги сбиться И тропкой торною идем, А если в сторону свернем - Пропали, хоть беги со света! Куда жалка ты, роль поэта! Блажен безмолвный гражданин: Он, Музам чуждый с колыбели, Своих поступков господин, Ведет их к благородной цели, И труд его успешен, спор... Г р а ж д а н и н Не очень лестный приговор. Но твой ли он? тобой ли сказан? Ты мог бы правильней судить: Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан. А что такое гражданин? Отечества достойный сын. Ах! будет с нас купцов, кадетов, Мещан, чиновников, дворян, Довольно даже нам поэтов, Но нужно, нужно нам граждан! Но где ж они? Кто не сенатор, Не сочинитель, не герой, Не предводитель, не плантатор, Кто гражданин страны родной? Где ты? откликнись? Нет ответа. И даже чужд душе поэта Его могучий идеал! Но если есть он между нами, Какими плачет он слезами!!. Ему тяжелый жребий пал, Но доли лучшей он не просит: Он, как свои, на теле носит Все язвы родины своей. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... Гроза шумит и к бездне гонит Свободы шаткую ладью, Поэт клянет или хоть стонет, А гражданин молчит и клонит Под иго голову свою. Когда же... Но молчу. Хоть мало, И среди нас судьба являла Достойных граждан... Знаешь ты Их участь?.. Преклони колени!.. Лентяй! смешны твои мечты И легкомысленные пени! В твоем сравненье смыслу нет. Вот слово правды беспристрастной: Блажен болтающий поэт, И жалок гражданин безгласный! П о э т Не мудрено того добить, Кого уж добивать не надо. Ты прав: поэту легче жить - В свободном слове есть отрада. Но был ли я причастен ей? Ах, в годы юности моей, Печальной, бескорыстной, трудной, Короче - очень безрассудной, Куда ретив был мой Пегас! Не розы - я вплетал крапиву В его размашистую гриву И гордо покидал Парнас. Без отвращенья, без боязни Я шел в тюрьму и к месту казни, В суды, в больницы я входил. Не повторю, что там я видел... Клянусь, я честно ненавидел! Клянусь, я искренно любил! И что ж?.. мои послышав звуки, Сочли их черной клеветой; Пришлось сложить смиренно руки Иль поплатиться головой... Что было делать? Безрассудно Винить людей, винить судьбу. Когда б я видел хоть борьбу, Бороться стал бы, как ни трудно, Но... гибнуть, гибнуть... и когда? Мне было двадцать лет тогда! Лукаво жизнь вперед манила, Как моря вольные струи, И ласково любовь сулила Мне блага лучшие свои - Душа пугливо отступила... Но сколько б не было причин, Я горькой правды не скрываю И робко голову склоняю При слове "честный гражданин". Тот роковой, напрасный пламень Доныне сожигает грудь, И рад я, если кто-нибудь В меня с презреньем бросит камень. Бедняк! и из чего попрал Ты долг священный человека? Какую подать с жизни взял Ты - сын больной больного века?.. Когда бы знали жизнь мою, Мою любовь, мои волненья... Угрюм и полон озлобленья, У двери гроба я стою... Ах! песнею моей прощальной Та песня первая была! Склонила Муза лик печальный И, тихо зарыдав, ушла. С тех пор не часты были встречи: Украдкой, бледная, придет И шепчет пламенные речи, И песни гордые поет. Зовет то в города, то в степи, Заветным умыслом полна, Но загремят внезапно цепи - И мигом скроется она. Не вовсе я ее чуждался, Но как боялся! как боялся! Когда мой ближний утопал В волнах существенного горя - То гром небес, то ярость моря Я добродушно воспевал. Бичуя маленьких воришек Для удовольствия больших, Дивил я дерзостью мальчишек И похвалой гордился их. Под игом лет душа погнулась, Остыла ко всему она, И Муза вовсе отвернулась, Презренья горького полна. Теперь напрасно к ней взываю - Увы! Сокрылась навсегда. Как свет, я сам ее не знаю И не узнаю никогда. О Муза, гостьею случайной Являлась ты моей душе? Иль песен дар необычайный Судьба предназначала ей? Увы! кто знает? рок суровый Всё скрыл в глубокой темноте. Но шел один венок терновый К твоей угрюмой красоте... 1855-1856 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. * * * Внимая ужасам войны, При каждой новой жертве боя Мне жаль не друга, не жены, Мне жаль не самого героя... Увы! утешится жена, И друга лучший друг забудет; Но где-то есть душа одна - Она до гроба помнить будет! Средь лицемерных наших дел И всякой пошлости и прозы Одни я в мир подсмотрел Святые, искренние слезы - То слезы бедных матерей! Им не забыть своих детей, Погибших на кровавой ниве, Как не поднять плакучей иве Своих поникнувших ветвей... 1855-1856 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ШКОЛЬНИК - Ну, пошел же, ради бога! Небо, ельник и песок - Невеселая дорога... Эй! садись ко мне, дружок! Ноги босы, грязно тело, И едва прикрыта грудь... Не стыдися! что за дело? Это многих славный путь. Вижу я в котомке книжку. Так учиться ты идешь... Знаю: батька на сынишку Издержал последний грош. Знаю: старая дьячиха Отдала четвертачок, Что проезжая купчиха Подарила на чаек. Или, может, ты дворовый Из отпущенных?.. Ну, что ж! Случай тоже уж не новый - Не робей, не пропадешь! Скоро сам узнаешь в школе, Как архангельский мужик По своей и божьей воле Стал разумен и велик. Не без добрых душ на свете - Кто-нибудь свезет в Москву, Будешь в университете - Сон свершится наяву! Там уж поприще широко: Знай работай да не трусь... Вот за что тебя глубоко Я люблю, родная Русь! Не бездарна та природа, Не погиб еще тот край, Что выводит из народа Столько славных то и знай,- Столько добрых, благородных, Сильных любящей душой, Посреди тупых, холодных И напыщенных собой! 1856 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА Вот парадный подъезд. По торжественным дням, Одержимый холопским недугом, Целый город с каким-то испугом Подъезжает к заветным дверям; Записав свое имя и званье, Разъезжаются гости домой, Так глубоко довольны собой, Что подумаешь - в том их призванье! А в обычные дни этот пышный подъезд Осаждают убогие лица: Прожектеры, искатели мест, И преклонный старик, и вдовица. От него и к нему то и знай по утрам Всё курьеры с бумагами скачут. Возвращаясь, иной напевает "трам-трам", А иные просители плачут. Раз я видел, сюда мужики подошли, Деревенские русские люди, Помолились на церковь и стали вдали, Свесив русые головы к груди; Показался швейцар. "Допусти",- говорят С выраженьем надежды и муки. Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд! Загорелые лица и руки, Армячишка худой на плечах, По котомке на спинах согнутых, Крест на шее и кровь на ногах, В самодельные лапти обутых (Знать, брели-то долгонько они Из каких-нибудь дальних губерний). Кто-то крикнул швейцару: "Гони! Наш не любит оборванной черни!" И захлопнулась дверь. Постояв, Развязали кошли пилигримы, Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв, И пошли они, солнцем палимы, Повторяя: "Суди его бог!", Разводя безнадежно руками, И, покуда я видеть их мог, С непокрытыми шли головами... А владелец роскошных палат Еще сном был глубоким объят... Ты, считающий жизнью завидною Упоение лестью бесстыдною, Волокитство, обжорство, игру, Пробудись! Есть еще наслаждение: Вороти их! в тебе их спасение! Но счастливые глухи к добру... Не страшат тебя громы небесные, А земные ты держишь в руках, И несут эти люди безвестные Неисходное горе в сердцах. Что тебе эта скорбь вопиющая, Что тебе этот бедный народ? Вечным праздником быстро бегущая Жизнь очнуться тебе не дает. И к чему? Щелкоперов забавою Ты народное благо зовешь; Без него проживешь ты со славою И со славой умрешь! Безмятежней аркадской идиллии Закатятся преклонные дни. Под пленительным небом Сицилии, В благовонной древесной тени, Созерцая, как солнце пурпурное Погружается в море лазурное, Полосами его золотя,- Убаюканный ласковым пением Средиземной волны,- как дитя Ты уснешь, окружен попечением Дорогой и любимой семьи (Ждущей смерти твоей с нетерпением); Привезут к нам останки твои, Чтоб почтить похоронною тризною, И сойдешь ты в могилу... герой, Втихомолку проклятый отчизною, Возвеличенный громкой хвалой!.. Впрочем, что ж мы такую особу Беспокоим для мелких людей? Не на них ли нам выместить злобу?- Безопасней... Еще веселей В чем-нибудь приискать утешенье... Не беда, что потерпит мужик: Так ведущее нас провиденье Указало... да он же привык! За заставой, в харчевне убогой Всё пропьют бедняки до рубля И пойдут, побираясь дорогой, И застонут... Родная земля! Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал? Стонет он по полям, по дорогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам, В рудниках, на железной цепи; Стонет он под овином, под стогом, Под телегой, ночуя в степи; Стонет в собственном бедном домишке, Свету божьего солнца не рад; Стонет в каждом глухом городишке, У подъезда судов и палат. Выдь на Волгу: чей стон раздается Над великою русской рекой? Этот стон у нас песней зовется - То бурлаки идут бечевой!.. Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля,- Где народ, там и стон... Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил,- Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?.. 1858 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ПОХОРОНЫ Меж высоких хлебов затерялося Небогатое наше село. Горе горькое по свету шлялося И на нас невзначай набрело. Ой, беда приключилася страшная! Мы такой не знавали вовек: Как у нас - голова бесшабашная - Застрелился чужой человек! Суд приехал... допросы...- тошнехонько! Догадались деньжонок собрать: Осмотрел его лекарь скорехонько И велел где-нибудь закопать. И пришлось нам нежданно-негаданно Хоронить молодого стрелка, Без церковного пенья, без ладана, Без всего, чем могила крепка... Без попов!.. Только солнышко знойное, Вместо ярого воску свечи, На лицо непробудно-спокойное Не скупясь наводило лучи; Да высокая рожь колыхалася, Да пестрели в долине цветы; Птичка божья на гроб опускалася И, чирикнув, летела в кусты. Поглядим: что ребят набирается! Покрестились и подняли вой... Мать о сыне рекой разливается, Плачет муж по жене молодой,- Как не плакать им? Диво велико ли? Своему-то они хороши! А по ком ребятишки захныкали, Тот, наверно, был доброй души! Меж двумя хлебородными нивами, Где прошел неширокий долок, Под большими плакучими ивами Успокоился бедный стрелок. Что тебя доконало, сердешного? Ты за что свою душу сгубил? Ты захожий, ты роду нездешнего, Но ты нашу сторонку любил: Только минут морозы упорные И весенних гостей налетит,- "Чу!- кричат наши детки проворные.- Прошлогодний охотник палит!" Ты ласкал их, гостинцу им нашивал, Ты на спрос отвечать не скучал. У тебя порошку я попрашивал, И всегда ты нескупо давал. Почивай же, дружок! Память вечная! Не жива ль твоя бедная мать? Или, может, зазноба сердечная Будет таять, дружка поджидать? Мы дойдем, повестим твою милую: Может быть, и приедет любя, И поплачет она над могилою, И расскажем мы ей про тебя. Почивай себе с миром, с любовию! Почивай! Бог тебе судия, Что обрызгал ты грешною кровию Неповинные наши поля! Кто дознает, какою кручиною Надрывалося сердце твое Перед вольной твоею кончиною, Перед тем, как спустил ты ружье?.. _____ Меж двумя хлебородными нивами, Где прошел неширокий долок, Под большими плакучими ивами Упокоился бедный стрелок. Будут песни к нему хороводные Из села по заре долетать, Будут нивы ему хлебородные Безгреховные сны навевать... 1860 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. * * * Что ни год - уменьшаются силы, Ум ленивее, кровь холодней... Мать-отчизна! дойду до могилы, Не дождавшись свободы твоей! Но желал бы я знать, умирая, Что стоишь ты на верном пути, Что твой пахарь, поля засевая, Видит ведреный день впереди; Чтобы ветер родного селенья Звук единый до слуха донес, Под которым не слышно кипенья Человеческой крови и слез. 1861 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. СВОБОДА Родина мать! по равнинам твоим Я не езжал еще с чувством таким! Вижу дитя на руках у родимой, Сердце волнуется думой любимой: В добрую пору дитя родилось, Милостив бог! не узнаешь ты слез! С детства никем не запуган, свободен, Выберешь дело, к которому годен; Хочешь - останешься век мужиком, Сможешь - под небо взовьешься орлом! В этих фантазиях много ошибок: Ум человеческий тонок и гибок, Знаю, на место сетей крепостных Люди придумали много иных, Так!.. но распутать их легче народу. Муза! с надеждой приветствуй свободу! 1861 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. ПАМЯТИ ДОБРОЛЮБОВА Суров ты был, ты в молодые годы Умел рассудку страсти подчинять. Учил ты жить для славы, для свободы, Но более учил ты умирать. Сознательно мирские наслажденья Ты отвергал, ты чистоту хранил, Ты жажде сердца не дал утоленья; Как женщину, ты родину любил, Свои труды, надежды, помышленья Ты отдал ей; ты честные сердца Ей покорял. Взывая к жизни новой, И светлый рай, и перлы для венца Готовил ты любовнице суровой, Но слишком рано твой ударил час, И вещее перо из рук упало. Какой светильник разума угас! Какое сердце биться перестало! Года минули, страсти улеглись, И высоко вознесся ты над нами... Плачь, русская земля! но и гордись — С тех пор, как ты стоишь под небесами, Такого сына не рождала ты И в недра не брала свои обратно: Сокровища душевной красоты Совмещены в нем были благодатно... Природа-мать! когда б таких людей Ты иногда не посылала миру, Заглохла б нива жизни...